Из толчеи белых халатов поднялась окровавленная рука, подобная руке тонущего. Пальцы были в крови, с них свисали кусочки ткани. Рука хлопнула по плакату, оставив кровавое пятно в форме большой кляксы. Схема с чмокающим шумом поползла кверху и навернулась на валок.
Он плыл в замедленном сне, в замедло сне, все более уверенный, что это тот самый паренек, дух в белом одеянии с сочащимися черными дырами вместо глаз. Сердце стояло у него прямо в горле.
– Я не виновата! – закричала она женщине со сломанной рукой. – Я ни в чем не виновата! Они сами напросились, и нечего на менять валить! И убивать я себя не буду! Слышите вы? Не буду!
– Все это ускоряет дело. Мы полагаем, что отец, возможно, оставил девчонку на улице и зарегистрировался в отеле только сам. Как бы то ни было, теперь мы будем искать парня, расплатившегося одной мелочью.
– Спасибо, не надо. Я хочу поскорее вернуться к себе.
Чарли протянула руку, ухватилась за кран с надписью ГОРЯЧАЯ, завернула его резким, сильным движением. Минуты две она, дрожа и обняв руками свое тельце, стояла под ледяными, колючими струями душа, не позволяя себе выйти из-под них.