Она выпустила перекладину; внезапно все увиделось с ужасающей ясностью. Она повернулась: отец стоял в проеме. Первая мысль
Но тень все приближается и уже поднимает пистолет – и тут она просыпалась, иногда с криком, иногда без, дрожа и обливаясь холодным потом, понимая, что ей опять приснился этот ужасный сон, и опять она не может ничего вспомнить – только бешеную, умопомрачительную скачку по лесной просеке и запах дыма, только это... и еще боль – от того, что ее предали.
Рэйнберд поднялся и милостиво дал им возможность полюбоваться своим изуродованным лицом.
– Это что, угроза? – выкрикнул Кэп. Он чувствовал, надо взять себя в руки, но ничего не мог с собой поделать. – Угроза, дьявол вас раздери? Я вижу, вы совсем рехнулись! Мне достаточно нажать кнопку, и вы не выйдете из этого здания! А спустить курок охотники найдутся...
Но было все то же, всегда одно и то же. Из глаз, казалось, исчез страх, вместо него в них появилась озадаченность, не удивление, не понимание или благоговейный страх – просто озадаченность. На какое-то мгновение два озадаченных глаза уставились на единственный Джона Рэйнберда, и Рэйнберд знал, что эти глаза видят его. Неясно, все более расплывчато, по мере того как доктор уходил все дальше и дальше, но его видели. Затем ничего не осталось, кроме остекленевшего взгляда. Доктор Джозеф Уэнлесс больше не находился в отеле «Мэйфлауэр». Рэйнберд сидел на кровати рядом с куклой человеческого роста.
– А теперь повторите важнейшие пункты, – сказал Энди. Кэп говорил быстро и четко – сразу видна была выправка выпускника военной академии.