– Кто же на самом деле на пятисотенной? Вы это проверили? Элберт Стейновиц улыбнулся.
– Но ты немного меня боишься. Может, мужчин" вообще.
Сколько ей было тогда лет? Три? Два? Как рано может себя помнить человек? Она спросила однажды папочку, он не знал. Он помнил укус пчелы, а его мама сказала, что это случилось когда ему было только полтора года.
Энди и Чарли шли в темноте вдоль плавного изгиба вспомогательной дорожки аэропорта. Иногда мимо проскакивала автомашина. Был почти час ночи. В миле позади них те двое вновь присоединились к третьему партнеру в зеленой машине. Энди и Чарли брели параллельно Нортуэй, которая находилась внизу справа, освещенная сиянием бестеневых ртутных ламп. Можно спуститьс с насыпи и попытаться остановить машину на обочине, но если там появитс полицейский, это лишит их даже самой малой надежды на спасение. Энди спрашивал себя, сколько еще нужно идти, прежде чем они подойдут к спуску. Каждый его шаг болезненно отзывался в голове.
– Стойте! – заорал Джулз. – Стойте, дьявол вас! Это же лошади, лошади!