В середине ночи Катерина уснула в полном изнеможении. Тимофей лежал, прислушиваясь к тишине и ее дыханию. Она спала у него под боком, и это было замечательно. До ее появления в его жизни он и не знал, какое это удовольствие – обнимать ее, теплую, сонную, совершенно расслабленную. Его личную, частную, неприкосновенную собственность.
– Вы не понимаете, что на себя берете, ребята, – устало сказала Катерина. – Я правда очень горжусь тем, что работаю с вами. Вы, как начальники, исключительно хороши. У меня такие впервые. Но ни вы, ни я ничего не понимаем в политическом пиаре. И так быстро, как нужно, не научимся. А значит, все будут вечно недовольны друг другом. Он деятель такого уровня, что мы никогда не получим к нему прямого доступа. Нас всегда будут ограничивать, останавливать и не допускать. Мы не имеем никакого отношения к его окружению. Или имеем?
Какую? Где? Кто ее возьмет?” Кому она нужна?
– С Приходченко договоритесь, – вяло отозвалась Катерина. – И делайте что хотите. Мне нечего от вас скрывать…
Придерживая плечом нагревшуюся телефонную трубку, он припарковался у своего офиса.
– Вас обоих на живодерню, – подала голос бабушка. – Уедете, а мы с Катериной корми всю скотину!