– Короче, выследили нас, – хмуро сказал Мишка, – и скорее всего Коту Тимофею уже доложили. Вот, собственно, и все дела.
Он поперся к ней, прямо-таки кожей чувствуя изумление охраны. Это тоже была большая новость – как правило, окружающих его людей и их жалких эмоций он не замечал вовсе.
На первый взгляд стремление Тимофея Кольцова осчастливить политический Олимп своим присутствием можно было объяснить несколькими причинами. Первая, и самая правдоподобная, – сумасшедшее честолюбие мальчика с окраины, решившего завоевать мир.
– Через неделю, если все сложится, – ответила Марья Дмитриевна, наливая кофе. – Омлет поджарить?
Я не буду вспоминать, велел он себе вяло. Кажется, когда-то я уже говорил себе это. Или нет?
Катерина знала, что встреча затевалась в протокольных целях – одна сторона должна была увидеть и услышать другую. Поэтому вникать в каждое слово Олега Приходченко не имело никакого смысла – ничего важного или дельного, кроме выражения готовности служить верой и правдой, он все равно не скажет. Зато можно было изучить Тимофея Кольцова.