– Наверное, тебе лучше сейчас уехать, – предложил он спокойно. – Прости, что напугал тебя. Или можешь лечь в той спальне. Там все готово.
Заметка о его детстве вышла всего в двух изданиях, читаемых, но известных своим враньем.
Они помолчали, и Приходченко закурил. Катерина горячо и остро сочувствовала ему и не знала, какими словами это можно выразить. Да и что слова?! Помочь бы, да нечем…
Юлия Духова неслась на машине по Ленинградскому шоссе в сторону Шереметьева. Она всегда ездила быстро, а уж в плохом настроении летала на своем “Фольксвагене”, как на истребителе.
– Ты меня просто утешаешь, пап, – пробормотала Катерина.
Он мигом решил все их проблемы. Тапки были найдены, тяжелая дверь открыта, огоньки на высоченной, под потолок, елке зажглись, и его трехлетняя дочь и пятилетний сын с визгом бросились к ней.