– Утром все придут, – сказал Приходченко, неприятно морщась, – и узнают, что у нас был обыск. Представляешь, что будет? Что мы людям-то объясним?
Куплю ей кольцо, мечтал Тимофей, глядя на собеседника-швейцарца. Не буду ничего говорить. Не силен я в разговорах. Просто куплю кольцо. Отдам в ресторане. Нет, лучше в постели. Да, отдам в постели. Она увидит и скажет: “Тимыч, ты просто спятил”. От предвкушения по спине у него пробежал счастливый холодок. Конечно, она ему не откажет. Или откажет? Но ведь она сказала вчера дурочке Духовой, что хочет родить ему детей. Или она не так сказала? Ну, детей вполне можно не рожать, он переживет, а…
– Хорошо, возведем, – пообещала Катерина, старательно соображая, о чем может идти речь. О детстве? Никто не знает, кроме неё, а она, конечно, ни с кем это не обсуждала. О вывозе за границу детей-сирот? Это не скандал, а победная песня. Тимофей ни за что не разрешит сделать “паблисити” своей благотворительной структуре, но в случае чего информация сработает на Тимофея, а не против него. О наркотиках? Всем давно вбили в голову, что криминальные лидеры поссорились между собой после заявления Тимофея Кольцова. Он сам с криминалом никак не связан.
– Нет, – ответил Приходченко и повесил трубку.
Он выключил телефон, сел и потер лицо. К нему подошла Катерина.
– Мишка, зачем ты вылез из кровати и шляешься по дому босиком? – не открывая глаз, спросила Катерина.