Абдрашидзе вскочил первым, и за ним – все остальные: обескураженный Приходченко, безмятежная Юлия, нервный Терентьев, изумленная Катерина и Саша, решивший, что их выгоняют.
Приходченко медленным движением подтянул к себе соседнее кресло и водрузил на него ноги в лакированных ботинках.
Не пронесло. Пришли за ним, именно за ним, и тусклая лампочка в железном наморднике, которую Тимофей ненавидел, не дала ему спрятаться. Они увидели его и потащили с собой.
– Или вышибет нас вон и найдет более покладистых.
– Плохо дело, Кать. Она называется как-то так: “Жертва сексуального насилия”, а подзаголовок “Тимофей Кольцов, подвергавшийся в детстве сексуальному насилию, организовал экспорт детей за границу”.
Он знал, что это навсегда. Что он уже никуда не денется. Он умрет с этим изматывающим, похожим на постоянную боль чувством.