— Да, — помолчав, неохотно согласилась она. — Прости.
Я оставался неподвижен, хотя внутри меня все кипело, и готовился взорваться бегом при малейшем намеке на опасность. Сражаться голыми руками против тех, кто давно уже умер — по меньшей мере, безумие.
Когда пламя разгорелось, небо все еще оставалось светлым, но в кольце скал уже обосновался густой сумрак.
Расстояние в двадцать с лишним ярдов мы преодолели в одно мгновенье. Когда нагретая солнцем шершавая поверхность оказалась перед нами, я бросился искать ступени. По опыту, полученному в Сандоне, знал, что они здесь обязательно должны быть. И не ошибся. Насечки нашлись на втором по счету камне.
— Ты плохо слушаешь, — с бесконечным терпением ответил я. — Тебе сказали, что я не святой сподвижник Мелота. Я такой, какой есть. Не больше и не меньше. Но мразью и мерзавцем себя не считаю. Извини. Есть работа, а есть я. И это совершенно разные вещи.
— Эти люди знают правила? Они должны оставить оружие гвардейцам.