– Почему вы его не спрячете? – спросил Тимофей у Олега, как будто ничего не происходило.
Веселую деревянную кухню заливал желтый солнечный свет, и казалось, что лето бродит где-то поблизости.
– Не пропадете, – заявила Катерина. – Осталось-то всего ничего. Я по телевизору посмотрю…
– Как мне надоел этот зверинец в доме! Посмотрев по сторонам, Катерина поняла, к чему это было сказано, – такса Вольфганг, или просто Ганя, или же Моня, потому что Вольфганг – Моцарт, забралась в кошачью миску, перевернула ее и с упоением вылизывала образовавшуюся на полу лужицу овсянки.
Она влетела в кабинет и выскочила сразу на середину, не удержавшись с разгону. Сумка упала у нее с плеча.
Они слушали весну – негромкие голоса мужчин у костра, стук топора на соседнем участке, торопливый звук непрерывно капавшей с крыши воды, Санькин заливистый смех за домом и тяжкие вздохи глубоко оскорбленных собак.