– Оставьте вещи, Катерина Дмитриевна, – посоветовал Кольцов. – Ребята положат в багажник.
Трубка выскользнула из ее пальцев и запрыгала по ступеням мраморной лестницы, догоняя Тимофея. На последней ступеньке она подпрыгнула, задержалась и развалилась на несколько блестящих обломков.
– Бросьте целку-то строить, противно, подумаешь! Все, до свидания. Ждите публикаций.
И – господи боже, – неужели он не имеет права один раз в жизни все забыть?! Все, что было и что еще только будет с ним, и его навсегда усвоенная позиция наблюдающего со стороны, и даже его дьявол не имели сейчас ровным счетом никакого значения.
Он плюхнул на подставку чайник и боком обошел Катерину, стараясь не коснуться ее.
Тимофей, оценив по телефону ее состояние, внезапно велел ей ехать в Женеву, где он договаривался о чем-то с очередным сталелитейным заводом.