Жуков заявляет, что знал о грядущей трагедии, но никого об этом не предупредил. Он знал, что нападение Германии обернется гибелью десятков миллионов граждан страны, которая доверила ему свою безопасность. Понимая это, он горько поплакал и… успокоился. Жуков знал, что в результате нападения Германии Советский Союз будет разорен и отброшен в Третий мир, но из трусости, из карьерных или еще каких-то соображений он не вспоминал о стратегической обороне, когда была представлена возможность о ней говорить. Жуков хвалился после войны, что все понял еще в июне 1940 года: «с той поры моя личная жизнь была подчинена предстоящей войне, хотя на земле нашей еще был мир». Но Жуков не готовил стратегическую оборону, он даже боялся о ней вспоминать на совещании в январе 1941 года. Свою трусость он оправдывает тем, что ни ему, ни другим генералам такую задачу не ставили.