Иллан кашлянула. Видимо, ее не интересовали мифы прошлого.
— Почему страдать? — возмутилась Василиса. — Тут родители, они их любят. Тут никаких войн, никаких бандитов, никто никого не убивает. Все сыты, одеты. Да и нельзя им уже к нам.
Потом Феликс куда-то исчез, а я долго целовался в кабинете с девицей, функционалом-художником. Девица уговаривала меня поехать к ней в мастерскую, где она немедленно начнет рисовать мой портрет в обнаженном виде. Я отказывался, упирая на то, что сегодня явно не мой день, что третьего облома я не переживу, а судя по количеству выпитого — он неизбежен. Мы договорились, что портрет будем рисовать на неделе, после чего девушка легко и непринужденно переключилась на Феликса.
— Как не желаю? — быстро сдал назад я. — Хотел вначале упаковать покупки.
— Теоретически оно все можно. Хороший клей, быстросохнущая затирочка… А практически — нет.
— Спасибо, — отказался я. — Пройдусь немного. Я тут рядом живу.