– Моя бабушка здорова, Харли, – отозвался Джордан, шагнув к книге. – Как, впрочем, и Тони.
– Я очень хотела бы когда-нибудь понять вас, – едва слышно выговорила она наконец.
– Я буду носить его каждый день, всю жизнь, папа, – прошептала она, стискивая Джорджа в объятиях. – Я так люблю тебя!
Он рывком распахнул ее платье, спустил с плеч сорочку, обнажая груди. Горячая ладонь сжала нежный холмик, большой палец обводил напряженный сосок, на глазах превращавшийся в тугой бутон. Наконец он с намеренно мучительной медлительностью снова наклонил голову и припал ртом к упруго-податливой плоти. Язык и губы играли с твердой пуговкой, пока Александра не охнула от наслаждения, и тогда Джордан припал к другой груди.
– Вы совершили мужественный поступок, – пробормотал он, зарывшись лицом в мягкие темные локоны.
Остальные поклонники, раздраженные такой неслыханной вольностью, тем не менее последовали примеру, и вскоре девушка навсегда превратилась в Алекс.