На белом атласе лежал самый большой рубин из всех, которые она когда-либо видела, прикрепленный к тонкой золотой цепочке и ограненный в форме сердца. Рядом, в небольшом углублении, лежало еще одно сердечко, на этот раз изумрудное, в бриллиантовой оправе. Около него переливалась сотнями огней огромная бриллиантовая слеза.
Юбка ее вишневого дорожного костюма ярким красочным пятном выделялась на фоне ковра темно-зеленой травы. Джордан смотрел на прелестного ребенка, ставшего его женой: ветерок играет каштановыми локонами, упавшими на алебастровую щеку, губы сосредоточенно сжаты, в одной руке маленький букетик розовых цветов, в другой – присмиревший щенок. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветви деревьев, окружали ее голову сияющим ореолом.
– Я совсем не так представляла его жизнь, – заметила Алекс, когда Тони замолчал. – Когда я была маленькой, воображала, что нет ничего лучше богатства.
Александра, которой не слишком хотелось признаваться в отсутствии таланта пианистки, теперь почему-то не спешила открыть, что любит петь.
– Вы по крайней мере могли бы вовлечь меня в свой разговор, – прошипела Александра, слишком расстроенная, чтобы понять, каким стыдом и позором обернулась бы их совместная беседа.
– Не важно? – в полнейшем смятении пробормотала Александра. – Но…