– Да как вы смеете читать мне мораль?! Ничтожество! Ни происхождения, ни воспитания!
– Александра, не смей покидать меня! Иначе я вышвырну Пенроуза на улицу на следующий же день, клянусь! И без рекомендаций! И без жалованья тоже, ты слышишь? А Филберт последует за ним! Я снова сделаю Элизабет Грейнджфилд своей любовницей, мало того, отдам ей твое обручальное кольцо! Она всю жизнь мечтала быть герцогиней Хоторн…
«Какой же он был высокий», – подумала она, грустно улыбаясь.
– Ужасно, – кивнула Алекс. – Мой желудок еще не привык к жизни в Роузмиде. В десять часов, когда вы ужинаете, я обычно уже лежу в постели.
– Конечно, нет! – вознегодовала Александра, вздрагивая при мысли о том, что способна устроить подобный спектакль на людях, да еще ради человека, который, как всем известно, совершенно к ней равнодушен.
В эту минуту предмет этого и десятка других разговоров стоял, прислонившись к каменным перилам балкона, с нескрываемым раздражением глядя в сверкающие слезами голубые глаза Элизабет.