– Жалость, – с жестокой откровенностью признался он. – Мне ее жаль. И нравится это вам или нет, я виноват в том, что с ней случилось. Вот и все.
Безжалостные слова прогремели в оглушительной тишине, словно раскаты грома. Но на лице Джордана не дрогнул ни один мускул.
Герцог попытался было уклониться от ответа, но, вспомнив, как она ненавидит вежливые отговорки, решил сказать правду.
– Да это всего-навсего мальчик, не старше тринадцати-четырнадцати лет, – покачал головой Джордан, сгорая от угрызений совести. По его вине пострадал отважный юноша, который не задумываясь бросился ему на помощь. Нахмурясь, Джордан понес ребенка к экипажу.
Александра заткнула под шляпку выбившийся локон и не стала спорить. Она замыслила устроить праздник в честь дня рождения Джордана с того дня в беседке, самого счастливого за столь недолго продолжавшуюся супружескую жизнь.
– Да, ваша светлость. Сейчас же, – поклонился слуга, очевидно, привыкший ничему не удивляться, и, нагнувшись, подхватил несчастного Генри, но тут же отстранил его как можно дальше от себя.