Александра проснулась, чувствуя себя, как ни странно, отдохнувшей и свежей после ужасной ночи слез и терзаний. Разоблачение вероломства Джордана лишило ее иллюзий, но, совершая обычный утренний туалет, девушка постепенно поняла, что избавилась от оков верности и преданности, целый год связывавших ее с памятью о муже.
– Жаль, конечно, но, боюсь, из меня получится самая обыкновенная, ничем не примечательная женщина.
– В таком случае, – прошептал он улыбаясь, – придется мне постараться, не так ли?
– Совершенно ни к чему быть вульгарным. – сухо предупредила герцогиня.
Погруженная в раздумья, Александра не заметила лакея, выбежавшего из дома, чтобы взять поводья, и проехала дальше, к конюшням, расположенным позади и чуть в стороне от дома. Она не могла забыть откровений Тони, чьи рассказы о детстве Джордана терзали душу, наполняя ее состраданием. Теперь она лучше понимала мужа. Даже те вещи, которые раньше злили, ранили или приводили в замешательство, включая и неуловимые изменения, происшедшие в нем со дня приезда в Хоторн. Подумать только, в детстве она свято верила, будто счастье заключается лишь в том, когда родители рядом! Как был прав дедушка, утверждая, что никто на самом деле не таков, каким кажется.