Заплатившие за проезд пассажиры то ли прознали о его неприятностях, то ли просто раздумали уезжать, но за те недели, что «Огнерожденный» болтался на якоре, о светловолосом парне и его девчонке не было ни слуху ни духу. Даже за задатком не пришли. Впрочем, ничего удивительного капитан в этом не находил. Он больше двадцати лет занимался контрабандой и в людях разбирался прекрасно. Ребята были непростые…
— Не знаю. Со времен Темного мятежа в этом месте они красные. Некоторые говорят, что они впитали кровь Сориты.
— Отнюдь. Я вырвала у нее ряд уступок, — она повернула ручку, и безо всякого труда распахнула дверь.
— Если у малыша Шена «искра», то почему он не помог нам тогда избавиться от покойников? — не унимался солдат.
— Наглец, — произнесла Мать, впрочем, без всякой злобы и раздражения. — Хорошо. У вас есть два пути. Первый — тебя отдадут в руки городского суда. Наместник после смерти Йоха жаждет крови. Из-за твоей мелкой мстительности он лишился отличного источника доходов. Что с тобой сделают жирные гуси, которых некоторые изволят называть городским гласом, я не берусь предсказать. Возможно, обольют смолой, изваляют в перьях и заставят побегать по дороге Наместника, но я бы на такую удачу не рассчитывала. Скорее всего, четвертуют. Что касается твоей талантливой жены, то ее, как носителя Дара, лишат «искры». Поверь, для тех, кто близок к искусству, оказаться с разорванными нитями — гораздо худшая доля, чем быть мертвым. Поэтому она не умрет. Башня приложит к этому все усилия. И, конечно же, она никогда не покинет ее застенков.