Руки Натальи вскинулись — и рубанули воздух. Разошлись, разрывая что-то. Смяли невидимую мне цель.
Пакеты были прямоугольными, увесистыми. Письмо — в простом белом конверте, без марок и адреса, никак не подписанное.
Я снял трубку и набрал ноль-один. Девушка прекратила визжать и молча смотрела на меня. Кешью лаял.
— Как ты унитаз-то рассадил? — спросил я.
Стоит ли уточнять, что небо было голубым, солнце желтым, воздух — чистым и благоухающим?
— Войны, — упрямо сказал я. — У нас тоже повсюду войны. Катастрофы.