– Неужели? – осведомилась Мэри Эллен, едва сдерживая смех и притворяясь, что изучает свои коротко остриженные ногти. – Ты не находишь, что волосы у него чересчур темные, кожа слишком загорелая, а глаза какого-то странного цвета?
– Зато записка лорда Таунсенда, которую мы перехватили час назад, вполне реальна, не так ли? – с глубочайшей убежденностью возразил Фокс. – Они настолько уверены, будто мы ничего не знаем об их планах, что становятся беспечными.
– Никто не осмелится пойти против вас, оскорбив Александру, даже если узнает правду о ее семье. Не волнуйтесь, все пройдет идеально. Менее отважная женщина могла бы потерпеть неудачу, но только не вы, бабушка, с вашим невероятным самообладанием.
– Это чистая правда. Джордан был безоговорочно уверен в вашей преданности и даже утверждал, что, хотя вам не по душе этот брак, вы заживо сдерете шкуру с каждого, кто осмелится сказать про меня плохое слово, и все лишь потому, что я ношу его имя.
– Хочу, – прошептала Александра, глядя в его глаза и видя страсть, которую Джордан старался притушить.
Когда неделю назад я воскрес из мертвых, Берти напомнил судомойке о том, что у него все еще хранится ее исповедь, и заставил уцелевшего братца стрелять в меня в ту ночь, когда ты спала в комнате гувернантки.