Его теплые губы, неумолимо твердеющая плоть, вжимавшаяся в живот, – все было так мучительно, трепетно-знакомо, потому что в грезах Алекс переживала это сотни раз. Зная, что играет с огнем, она позволила ему поцеловать себя и разрешила себе – всего один раз – почувствовать запретную мимолетную радость ласк его губ, рук и тела. Но сама не отвечала. Не смела отвечать.