И Александра продолжала так старательно расставлять посуду, словно от этого зависела ее жизнь.
– Это от Тони, – сообщил он, прищурив глаза, и так крепко сцепил челюсти, что кожа обтянула скулы. – Он, по-видимому, решил покинуть Лондон в середине сезона и приехал в свое загородное поместье.
– Сейчас, – гортанным шепотом повторил Джордан.
На щеках Александры расцвели розы, но глаза лукаво блеснули.
– Как долго ты останешься на этот раз, папа? – осведомилась Александра, уже сейчас с ужасом думая о той неизбежной минуте, когда отцу снова придется уехать.
Джордан почти мгновенно нашел ответ. Жалость. Ничего, кроме жалости. Та же самая жалость, которую Джордан испытывал к жизнерадостной милой девочке, спасшей ему жизнь и глядевшей на него огромными обожающими глазами.