Мисс Сент-Джеймс снимала комнату на Делорм-стрит вместе с будущей старшей медицинской сестрой по имени Энни Уилкс из Бейкерсфилда. Незадолго до одиннадцати вечера мисс Уилкс, занимаясь у себя в комнате, услышала короткий крик, затем «кошмарные звуки тупых ударов». Мисс Уилкс выбежала на лестничную площадку и увидела, что мисс Сент-Джеймс лежит этажом ниже, раскинув руки, «в очень неестественной позе».
— Пол, если вы смогли забраться в кресло совершенно без моей помощи, — заговорила она наконец, — я думаю, вы вполне сможете сами вставлять ваши гребаные «н».
Почему я не в больнице? Этот вопрос напрашивался, но Полу казалось, что ни ему, ни ей не хочется, чтобы он был задан вслух. По крайней мере сейчас.
Она стояла на какой-то лестнице с выражением тупого равнодушия на лице. Рядом с ней была сухопарая женщина в полицейской форме. Энни была одета в униформу медсестры; на ней были белые туфли.
Вот и церковь. Миссис Рэмедж направила Мэри на объездную дорогу, ведущую к кладбищу.
Он, не решился облечь в слова свою подспудную надежду, почти столь же жуткую, как и его страхи. Если Господь действительно милостив. Йену станет известно все о событиях этой ночи… когда его жена, его единственная любовь вернется к нему, восстав из мертвых подобно Лазарю.