Один раз я прошел через это. Мне хватило.
— Сидите, — сказала она, оскаливаясь, — и думайте, кто здесь главный. Думайте о том, что я могу с вами сделать, если вы будете плохо себя вести или попробуете меня обмануть. Можете кричать, если хотите, потому что никто вас не услышит, ведь здесь никто не останавливается: все знают, что Энни Уилкс сумасшедшая, и знают, что она сделала, хотя ее и признали невиновной.
— И, надо полагать, ты ни разу не трогал телефон, и замки не рассматривал — ведь ты у нас такой хороший мальчик.
— Нет, — сказала она, — я не могу сама, хотя и хотела бы сделать это и облегчить ваши страдания.
Если тебе действительно все равно, можешь орать, когда они приедут. Тебе решать. Пол не ответил.
Он подтянул под себя правое колено и неуклюже поднялся, держа в руках покрывало, вымокшее в шампанском и испачканное пеплом. Сбив покрывалом последние языки пламени, он отшвырнул его к стене; в том месте выгорел кусок обоев и загнулась вверх страница календаря.