Это безумие, подумал он, а потом до него донесся тихий шорох, шорох накрахмаленной юбки, трущейся о стену.
Она взглянула на него с некоторым нетерпением, и он понял, что почти не замечает у нее признаков безумия после убийства полицейского. На ее лице была написана деловитость хозяйки, готовящейся к званому обеду.
Но только на время, запротестовал его встревоженный мозг.
— Разумеется. Не забудьте только поздороваться, когда войдете туда.
Теперь она по-настоящему перепугалась, и ее левая ладонь, прижатая к пышной груди, сжалась в кулак.
В первое мгновение он решил поджечь дом, отверг эту мысль как нелепую и вдруг обнаружил нечто, что заставило его вернуться к идее поджога. В буфетной нише имелась еще одна дверь, и никаких запоров на ней не было.