— Знаю, — перебил он. — Вы — моя самая большая поклонница.
Он нырнул — нырнул в облако; сквозь пелену до него доносились его собственные крики и запах его собственного обгорелого мяса.
Хотя ей и в голову не пришло, что у него может быть копия рукописи «Быстрых автомобилей».
Но нет ли здесь еще какого-то, пусть самого сухого, полового акта? Ведь когда он начинает… хотя во время работы она его и не прерывает, но едва он заканчивает, она немедленно уносит все им написанное — под тем предлогом, что ей надо вставить пропущенные буквы, но на самом деле (Пол теперь хорошо знал ее, как опытный донжуан заранее знает, какое свидание приведет к желаемому результату, а какое нет) для того, вероятно, чтобы удовлетворить свое желание. Удовлетворить свое надо.
— AГ! — выкрикнул полицейский и, согнувшись, медленно побрел по газону. Пистолет торчал у него из кармана. У парня было лицо человека, старающегося избавиться от камня в почках либо наглотавшегося газа. Он приближался к разбитому окну, из-за которого на него смотрело серое, больное лицо Пола, а сзади за ним волочился деревянный крест. Полицейский схватился обеими руками за плечи, как будто ему хотелось почесать между лопатками, но он никак не мог дотянуться.
— Я не сказал, что я скверный писатель. Если честно, я полагаю, что пишу хорошо. А что касается устных рассказов, я — пас.