Пол поставил банку с горючей жидкостью в нишу и задвинул кусок плинтуса. В самый первый момент он испугался, что доска не встанет в точности на прежнее место (а у нее — о Боже! — дьявольски острые глаза!), но потом доска легко скользнула в проем.
В коридоре оказалось достаточно места, чтобы развернуться и подъехать к двери, но теперь его руки дрожали от изнеможения. В детстве он был хилым мальчиком и, как следствие, в зрелом возрасте заботился о своей физической форме, но теперь его мускулы были всего лишь мускулами инвалида, и годы гимнастики, пробежек, занятий на тренажерах исчезли без следа.
— Да, — подтвердила она, улыбаясь. — Именно так.
Пульсирующая боль в ногах набирает обороты. Нет. Нет, нет.
Он снова плакал, сам того не сознавая, и капли пота и слезы текли по его щекам; он смутно понял, что боль возобновилась, несмотря на большую дозу новрила, и за эту свою попытку освободиться от боли он дорого заплатит.
Его голова тяжело откинулась налево. Он откашлялся. Руки не слушались, как будто кто-то вырвал их из плеч.