Может быть, и подумала. Она сумасшедшая, но сумасшествие и глупость не одно и то же.
— Подождите, — прошептал он в темноту. — Минутку, минутку, не вешайте трубку. Не надо спешить.
В чем бы ни заключалась причина, открывающийся в бумаге проход в иную реальность стягивался. Когда-то — Пол мог бы поклясться! — этот проход был широким, как туннель Линкольна. Теперь он стал не шире пролома в заборе, через который на строительную площадку можно пробраться только пригнувшись. Чтобы увидеть что-нибудь через этот пролом, приходилось всматриваться и вытягивать шею, но чаще всего по-настоящему важные события происходили вне поля зрения… И неудивительно, когда обзор настолько ограничен.
Ничто не отвлекало его от работы в течение четырех часов. Три карандаша, которые Энни заточила для него, затупились, после чего он подкатился к кровати, забрался под одеяло и с легким сердцем заснул.
Не добившись толку от дверей, он подкатился к буфету. Прежде всего его внимание привлекли не съестные припасы, а спички. Две картонные упаковки и по меньшей мере две дюжины аккуратно сложенных коробков «Алмазно-голубых головок».
— Пол, вы говорите так, как будто я удерживаю вас силой.