— Он в самом деле такой хитрый, как о нем говорят?
— Bueno, y que? — сказал ему Роберт Джордан. — Всю руку я тоже могу. А ты протяни один палец.
— В другой раз, — сказал Роберт Джордан, и его голос прозвучал глухо.
— Ну как? — спрашивала она. — Как ноги, малыш?
— Разбуди его, фашистская сволочь, — сказал он. — Разбуди, или я уложу тебя на месте.
Я подумала, что лучше бы ему не пить, раз он ничего не ел и раз у него такое дело с желудком, но, видно, он уже больше не мог выносить весь этот шум и веселье, не подкрепившись чем-нибудь. И вот он схватил бутылку мансанильи и очень быстро выпил ее почти всю. Платков у него больше не было, и он теперь употреблял свою салфетку для той же надобности, что раньше платки.