– Если на тебе ошейник, ты знаешь, как поступают монахи с беглецами. Хунд, покажи ему свою шею.
Движение и звон металла разбудили тана Эльфстана. Он смотрел с удивлением.
Айвар глазами, бледными, как разведенное молоко, смотрел на поле битвы, отыскивая ловушку. Он чувствовал, что она здесь. У его ног – он сражался по своему выбору во главе клина своего экипажа – лежали тела трех сильнейших воинов Марки. Все они горели желанием прославиться во всем христианском мире тем, что покончили с самым жестоким разбойником севера. И каждый по очереди обнаруживал, что стройная фигура Айвара скрывает поразительную силу и змеиную быстроту движений. Один из них, с пробитой грудной клеткой, невольно стонал в ожидании смерти. Мелькнул быстрый, как язык змеи, меч Айвара, пробил кадык и позвоночник за ним. В этот момент Айвару не нужны были развлечения. Нужно было спокойствие, сосредоточенность.
– Беги! – крикнул Эдрич. – Мы разбиты! Сейчас нам ничего не сделать. Беги. Может, нам удастся уйти.
Армия расположилась за восточной частью ограды, недалеко от того места, где всего три дня назад Шеф перебрался через нее, чтобы увидеть Годиву и сразиться с гадгедларом Фланном. Она заполняла три стороны пустого квадрата. Четвертую сторону, ближайшую к ограде, занимали только ярлы, вожди, Рагнарсоны и их ближайшие последователи. Везде люди собирались за своими капитанами и кормчими, разговаривали друг с другом, выкликали товарищей из других экипажей, обменивались мнениями и советами. Армия по-своему демократична: статус и происхождение важны, особенно когда доходит до дележа добычи. Но никого нельзя заставить замолчать, если он рискнет высказать свое мнение.
– Нам нужно кое-что выяснить, Сигварт, – сказал жрец Фарман. – Насколько ты уверен, что Шеф твой сын?