Шеф задумался, а Падда начал осторожно раздувать угли вечернего костра.
– Во дни наших дедов у франков был король – король Карл, Карл Великий, Шарлемань, так его звали. Даже Гутфрит, король Дании, покорился ему. Франки могут победить кого угодно и в любое время. И знаешь почему? Из-за лошадей. Они сражаются верхом. Они скачут, прикрываясь щитами, подтянув подпруги, раскрасив упряжь – не знаю, как она называется, я моряк, а не всадник, слава Тору: по крайней мере корабль не гадит у твоих ног. И в такой день против них не устоять. И если король Альфред подобен остальным англичанам, он именно такой день и выберет.
– Я рад, что ты наконец удовлетворен, – ответил Торвин. – Два дня ты играешь с кусками дерева и нитями, а я выполняю всю работу. Теперь можешь мне помочь.
– Может, выживет. Он человек огромной силы. Но меч пробил ему внутренности. Кишки разрезаны. Я сам давал ему есть чеснок, а потом принюхивался. Пахнет. Обычно это означает смерть.
– И держи рот на замке, – послышался за ним голос из конюшни. – Или тебе вырвут язык. И помни: теперь король Нортумбрии Элла. А ты не родственник моего отца.
Громкий выкрик, это Бранд прыгнул на мост и бросился вперед, высоко подняв топор. Шеф хотел последовать за ним, но его схватили сзади и удержали. Он увидел, что его держит Ульф, корабельный кок, самый рослый человек в трех экипажах, после Бранда.