– Я могу рвать зубы, – неожиданно ответил Хунд.
– Значит, вы уверены в судьбе? – ответил Шеф, и жрецы замолчали.
– На один день, – согласился Шеф. – Но на утро я не вижу надежды.
Из центра ожидающих рядов, ярдах в пятидесяти-шестидесяти справа от Шефа, послышались звуки рога. Шеф понял, что нужно смотреть на ворота в центре стены. От них отходит широкая улица, она теперь мало заметна в грязи и обрушенных мазанках, но совершенно очевидно, что это главная дорога из города на восток. Сами ворота новые, не работы римлян, очень массивные. Из высушенные дубовых стволов, высотой с башни по обе стороны от ворот. А петли – самые большие железные предметы, какие могли сковать английские кузнецы.
– Нет. – Гутред снова отхлебнул эля. – Но я посмотрел на его ногти. Все коротко обрезаны. Кроме ногтя на правом большом пальце. Этот в дюйм длиной. И твердый, как сталь. Вот он. – И Гутред бросил на стол окровавленный ноготь.
Поэтам трудно было бы рассказать эту историю, подумал Шеф. Ни один поэт не найдет места для такого, как Квикка. Но без него план никогда бы не сработал. Рабы, фримены и воины не похожи друг на друга, они и говорят, и ходят по-разному. Ни один тан не усомнится, что Квикка – раб, выполняющий поручение. Неужели вражеский воин может быть таким маленьким?