– Мы думали, хозяин. Та сам начинал с Эмнета. И говоришь с нами и все. И вот...
Альфгар застонал в отвращении. За ним слуги откатили подальше тележку с его отцом. По деревне, мимо домов с закрытыми ставнями, приближалась процессия, впереди шли священники в черных сутанах. Блестело восходящее солнце на позолоченном епископском посохе.
Но она остановила его. А потом он предал своего короля, задержал его, своими руками отдал его в руки язычников. Если кто-нибудь узнает об этом... Но он тут же забыл об этой мысли. Они сбежали. Он расспросит Годиву о ее отношениях с Айваром потом.
До сих пор Вульфгар молчал. Он висел в своем ящике на ремнях. Шеф вспомнил бледное искаженное болью лицо, которое последний раз видел в корыте. Теперь лицо Вульфгара было румяным, губы казались красными на фоне поседевшей бороды.
Шеф отбросил эту мысль, заканчивая песню, и Хунд, его слуга, быстро пошел по кругу, протянув сумку. Слушающие воины подталкивали маленького лекаря от одного к другому, но добродушно. В сумке появился хлеб, кусок сыра, половина яблока – что у них было с собой. Конечно, не так нужно работать. Разумно дождаться вечера, подойти к господину после ужина и попросить разрешения развлечь общество. Тогда есть возможность получить хорошую пищу, постель на ночь, может, даже немного денег или сумку, полную продуктов, на завтрак.
– Что он говорит? – зашептались в толпе. – Что это значит?