Внутри круга, но отдельно от жрецов сидели два мирянина: Бранд, витязь из Галланда, и Хунд, подмастерье Ингульфа. Они должны были давать показания и, если понадобится, советы.
– Ты не дурак, молодой человек. Это верное решение. Но такое решение принимает последователь твоего одноглазого покровителя, Отина, Предателя Воинов. Но это не решение карла Великой Армии. Мы здесь для того, чтобы подбирать отставших, следить, чтобы никто не попал в руки англичан. Змееглазый не хочет, чтобы в наш лагерь каждое утро подбрасывали головы. Люди начинают из-за этого волноваться. Им хочется думать, что каждый из них важен, что каждый убитый убит из-за основательной причины и его товарищи рано или поздно будут его разыскивать. Нам придется рискнуть и спускаться прямо по дороге.
– Посмотрим, что приготовили для нас люди Пути, – сказал он.
– А как же англичане за нами? – спросил он.
Наконец появились и они: король, его совет, личные слуги, посреди них вели пленника. У воинов севера есть поговорка: «Мужчина не должен хромать, пока у него ноги одинаковой длины». И Рагнар не хромал. Но ему трудно было держаться прямо. Гутред обошелся с ним не мягко.
Он повел своих людей в обход, но тут послышался глухой звук и ужасный крик сзади: большая стрела ниоткуда пронзила бедро всаднику, пригвоздив его к мертвой лошади. Не из засады. Откуда-то с другой стороны. Командир поднялся в стремени, оглядывая неподвижную местность. Увидеть хоть что-то и напасть. Деревья, поля неубранной пшеницы. Повсюду живые изгороди. И в этот момент стрела, посланная из самострела – лучник укрывался за изгородью в ста пятидесяти ядах, – попала ему прямо в лицо. Снайпер, браконьер из Диттона, не стал вставать и убегать. Через десять ударов сердца он был уже в двадцати ярдах, полз, как угорь, по наполовину затопленной канаве. Он уже обнаружил, что скрученная и натертая воском тетива из кишок не страдает от влаги. Всадники остановились в нерешительности, потом поскакали туда, откуда, как им показалось, стреляли, и тут выстрелил другой снайпер.