— Вы особенно не радуйтесь, студентка, — заверил меня он. То ли магистр не ставил себе такой цели, то ли он попросту устал, но на ехидную ласковость его уже не хватило, и голос прозвучал скорее уж сочувственно. — Магистр Дэнн наверняка по-новому посмотрит на ваши некромантические способности. Вряд ли теперь вы сумеете убедить ее, что ничего не смыслите в Темной магии…
— Я требую реванша! — возвестил гном, сверкая глазами.
А затребовать я могла многое. Хотя бы и фамильное бриллиантовое ожерелье герцогини-матери, подаренное ей старшим герцогом в день свадьбы. Про ожерелье это нам рассказывали на истории — штука была известная, стоила примерно столько же, сколько выигранное старшим герцогом графство. Картинка матери, снимающей с шеи ожерелье, надо думать, очень четко предстала пред внутренним Ривендейловым взором. Нет, она ничего не скажет сыну — карточный долг есть карточный долг, это святое, — но, право слово, лучше бы сказала.
— Доброе утро, — осторожно сказала я, обнаружив на стойке еще несколько книг, все со значком гномьей юридической библиотеки.
Сделав два шага, отделяющих меня от черты, я выпрямилась и поняла, что не зря тренировалась с Ривендейлом в магзале. Ноги сами заняли ту позицию, которую я отрабатывала две недели подряд: на ширине плеч, чуть согнутые в коленях, готовые в любой момент сделать шаг или прыжок. Руки расслаблены, пальцы тоже. Пальцы тоже, Яльга, нечего складывать их в знак! Знаки не огурцы, их заготавливать не положено…
Это, разумеется, были гномы. Четверо дюжих молодцев, не иначе как из кузнечных подмастерьев, несли свиток, при взгляде на который король не выдержал и сказал-таки то, с чем героически боролся последние полчаса.