Договаривала я, уже усевшись на край койки больного и потянув рукав еще выше, чтобы видеть руку целиком, до плеча.
Улицы были пустынны и зловеще тихи. Холодало, с реки наползал туман, из переулков — сумерки. Порывшись в мешке, я вытащила шаль и замоталась ею в три оборота. Влажность пробирала до костей даже сквозь пальто.
В Дорсетте царствовала зима — время простуд и упадка сил.
Когда я очнулась в больнице, одним из первых посетителей оказался следователь. От него я узнала, что водитель-дальнобойщик — как это, увы, довольно часто бывает — заснул за рулем.
— Я все вытащил! — поспешно дернулся Суон, видя, что я нацелилась проверить содержимое ран.
На возмущённый ропот врачей я даже внимания не обратила. Сил не было.