После всего нами совместно пережитого это такая мелочь.
Увы, не дойдя до меня каких-то пару метров, полицейский замер, обернулся, кого-то выискивая в толпе. Тут же к нему подскочил юный, с редкими усиками для видимости солидности, костлявый и долговязый полицейский в сияющей новизной униформе и принялся что-то нашептывать, бурно жестикулируя. Офицер сначала кивал, потом насупился, глянул на недоросля злобно, развернулся и устремился прочь из зала.
Мне категорически не нравился творящийся на левом берегу беспредел. Пока что я готова играть по их правилам, но свои собственные я уже начала продумывать.
Допрыгнула и зацепилась руками за перила я с первого раза. Ноги подтянула, утвердилась на каком-то выступе декоративного узора и поняла, что попала — поезд набирал ход, а крыльцо было забрано высокими тонкими прутьями до самой крыши. Я их поначалу и не разглядела. Через борт мне не перелезть.
Бродерик давно оставил надежду уговорить коллег перестать величать его соответственно статусу, тем более, что технически он герцогом не являлся. Титул унаследует его младший брат, а ему самому светит только левый берег, смог и возможное повышение до капитана лет через пять. Если доживет. Но объяснять это простым людям, к которым вдруг прислали нового начальника из благородных, дело бессмысленное. Они видят: лорд, по крайней мере, был им до недавнего времени — значит светлость и все тут.
Я в самом деле принимала их такими, какие они есть. Мадам дала мне приют, когда могла оставить на растерзание громилам. Хоть и собиралась потом заставить отработать — так это не она, это жизнь на левом берегу такая. У нее еще не худший бордель, я бы даже сказала, лучший.