Поняв, что ничего нельзя поделать, ребята расселись обратно по ящикам.
Торчуха начала царапать мне лицо, я схватился за её шею и начал душить. Она сопротивлялась долго, казалось, что целую вечность. Затем её удары ослабли, она закатила глаза и обмякла.
В общем, к пяти часам, в атмосфере неловкости, перемежающейся с глумливыми улыбками Баца, который время от времени подмигивал и показывал большой палец Сане, закончили наш «смертельный меловой карьер».
На тропу вышел здоровенный мертвяк в подозрительно знакомом костюме от Сольче-Кабана…
Передо мной возвышался наш местный горно-лыжный курорт, но идти через него я не спешил.
Двор института пережил явно не одно ожесточённое побоище: стреляли не только из автоматов, что видно по характерным сколам на бетонных стенах, но и из гранатомётов, причём откуда-то с балкона второго этажа кто-то поливал мертвяков из АГС-17 или АГС-30, тут сложно сказать.