Кригов смотрит на этого пришлого, на крест на его впалой груди. Улыбается ему и осеняет себя крестным знамением.
Герой… Уедет-то он уедет, Мишелечка, завтра же вот прямо и отвалит, и еще вилами на воде писано, вернется ли он когда-нибудь или нет! А я тут, тут, и никуда я от тебя не денусь!
– Слушай! Ну что ты как этот… Чего прилип, как банный лист…
Внизу замешательство – не все слушаются отца Даниила, но те, кто ему непослушны, растеряны, а те, кто принимает его слова за приказ, действуют стройно. Ворота распахиваются, кто-то уже льет из канистры соляру в стоящий во дворе трактор с рельсовыми отрезками в прицепе, заводит его и угоняет обратно к заставе.
Тамара закатывает глаза и оседает на пол. Полкан бросает тарелку, отшвыривает стул, успевает схватить жену под руки, чтобы не дать ей удариться.
– Но… Главное-то. Напал там на них кто-нибудь? Или холера какая-то? Что случилось-то, в принципе? Люди ведь просто так не бросают дом, понимаешь?