– Тут еда. Консервы. Все стерильно, заводское производство.
За кухонным столом сидит мумия в осенней ветровке. Руки черные, скрюченные, лежат на столе. Глаза птицы съели.
– Вот этого как раз не говорит, Сергей Петрович.
Мишель делает шаг к стеклу. Егор не сводит с нее глаз. Она кожей и всем, что под кожей чувствует прозрачные лески, которые тянутся от нее к нему.
– Не получишь ты своей гитары, если будешь так разговаривать! Все, на неделю ее лишен!
Он застревает на ее пороге, хотя собирался разобраться с этим делом за минуту.