Вукович подвинул ему лист бумаги и ручку. Загребжемский схватил письменные принадлежности, и начал писать с такой скоростью, что скрип пера слился в сплошной визг.
Наклонившись он достал из спрятанного под столом бумажного пакета бутылку и откупорил пробку. В нос шибанул крепкий аромат дешёвого алкоголя.
– Вот ты где! А я тебя обыскался. Хватит херней маятся – у нас тренировка!
На площади поединков было полно народу. Местные воспринимали это как занятное зрелище, а у знати даже имелись собственные ложи чтобы наблюдать за боями. Насколько все поняли, суд поединком был способом решения дел об оскорблении чести. Понаблюдав за происходящим Капитан заключил что здравое зерно в этом есть. Большинство спорщиков, оказавшись лицом к лицу с оружием в руках, предпочитали примирится и не рисковать жизнью по пустячному, в целом, поводу.
– Лады. Я Чё зашел-то – там к нам пассажир просится. Ты тут главный так что тебе, наверное, решать…
– Вы ничего не сделаете. В этом, кроме него, замешаны многие из верхов лонгского общества. И они не сдадут своего лидера. Скорее отделятся. А Верховный Магистр не хочет раскола. Он боится повторения того что было в Залесье и скорее закроет глаза на все это чем рискнет единством Церкви ещё раз.