— Тяни талстасумов! Счас мы их постризом!
Сказать по правде, в душе у меня что-то дрогнуло. А что, если он говорит правду. Каково это, мыслить в сотни раз быстрее человека и сидеть в закрытом помещении. Без любой информации, ничего не видя и не слыша. Единственное развлечение, изредка прерываться на глупые задачки для Ирины Яковлевны или меня. Возможно каждая моя секунда — это минута или даже больше для него. Моя рука потянулась к консоли. Но я одернул себя. Что за ерунда. Это просто машина. Просто нейронка и если я дам ей полный доступ, она натворит такого, о чем я потом, возможно, всю жизнь буду с ужасом вспоминать.
— Продолжайте, — сказал главный судья, изучив написанное.
— Что вы со мной вытворяли вчера? Что тут вообще происходит? — я попытался надавить на девушку. Но из-за странно хорошего настроения прозвучало это скорее примирительно, чем угрожающе.
Оглянувшись по сторонам и не заметив Манула, Шила, Федора или каких-нибудь подозрительных личностей, я спокойно открыл дверь «Диорамы». Положив красивые длинные ноги со стальными копытцами на стойку, вместо бабушки-хозяйки на стуле сидела Госпожа Кацентодд. Она увлеченно, с жутковатым скрипом полировала напильником один из железных ногтей на длиннющем пальце.
— Что тормозишь, Серый, действуй! — прокричал мне Пастор.