Допрашивали меня в одной из многих кают «Спокойствия», прямо после того, как на притянутый дирижабль высадилась абордажная команда. Комната была небольшой, без окон и иллюминаторов. На меня надели наручники, и приковали их к специальному стулу. За столом сидел невысокий чиновник в серой униформе, от него неприятно пахло луком. Он поглядывал на меня презрительно и двумя пальцами стучал по огромной печатной машинке, больше похожей на кассовый аппарат, периодически прокручивая большую бронзовую ручку.