Я было взялся по инерции за трофейный фонарик, но Игнат, один из ополченцев из Усть-Лужья, придержал мне руку.
«Она очень переживала за тебя, даже плакала и тайком молилась Уастырджи (по-вашему — он Святой Георгий), чтобы уберег тебя. А мне грозила ухи оборвать, если тебе расскажу. Не рассказывай, пожалуйста, куда я без ухов?..»
Неподалеку дятел остервенело долбил дерево, весело чирикали птички, где-то в небе уже орали вороны, предвкушая добычу, а стрельба на вырубках почти стихла.
— Ваш генерал уже сдался… — неприязненно процедил японец. — Война на Карафуто закончилась. Вас накажут свои же…
Я выдохнул, быстро пробормотал молитву, но выскочить не успел. Внизу загрохотал пулемет Луки.
— Уже можино? — Ахмед поклонился мне и довольно потер руки. — Хорошо сидеть будет, шайтан. Э-э-э, давай мала-мала, жопам впереди таскай…