— Потом разберешься… — свирепо рыкнул я, вскинул Маузер с присоединенным прикладом и шагнул в кусты.
— Кровь господня… — я ругнулся, вытащил ракетницу, взвел курок и выпустил ракету в черное небо. — Серьга, теперь все к острогу, а здесь оставь одного для присмотра за пленными. Живо, живо…
— На пароход — тысячи полторы, без особых проблем, — Максаков еще раз посмотрел на причал и удивленно заметил. — Кстати, он не японский — принадлежность вообще непонятная. Но тогда зачем он здесь? Подрядили кого-то или что-то перевезти? Может пленных собираются в Россию вернуть? А зачем вы спрашиваете?
— А чего над трубами дым? Собрались отходить от причала?
Голову пронзила острая нестерпимая боль, а перед глазами с ревом понесся поток зрительных образов.
Пока спустил ноги с топчана, выматерил все матюги, что знал. Первым делом слопал завтрак, парой глотков вылил в себя отвар и принялся пытаться расхаживаться. Один господь знает, каких мук мне это мне стоило, но примерно через полчаса, я смог почти без стонов доковылять до двери во двор.