— Значит вы умеете ими пользоваться? — еще более насмешливо спросил парень.
В камеру вошел старик в адмиральском мундире. Кряжистый как столетний дуб, с породистым властным лицом, расчесанной на пробор роскошной бородой и умными, но усталыми глазами.
Мне было противно на него смотреть, а еще немного жалко. Не исключаю, что в бою он мог быть храбрым и толковым офицером, но сейчас перестал быть даже человеком. Такое бывает, стоит чуть дать слабину, слишком захотеть жить и начинается цепная реакция — человек цепляется за свою душонку изо всех сил. И подобное зачастую случается с людьми, которые привыкли забирать чужие жизни без причины, просто из прихоти.
— Они все бандиты и преступники! — нагло бросил японец. — Сахалин — одна большая каторга. Небольшая акция устрашения, для лучшего повиновения, им не повредит. К тому же, мы многих оставили в живых, для того, чтобы передать русским властям. А все их имущество подлежит конфискации в пользу Японской империи, как победившей стороны…
С простыми каторжниками наоборот, вполне ладил, ходил если не в «иванах», то авторитетом пользовался.
— Кошкин наткнулся? — Свиньин закаменел лицом. — Больше японцам здесь не с кем воевать.