— А кого еще, иха мать… — по своему обыкновению, помянув «иху мать», ругнулся Серьга. — Таперича нам тока вперед, назад хода нет.
Ну а дальше, начались уж вовсе чудеса чудесные.
— Ох-ти мне… — вдруг счастливо охнул Нил Фомич. — Ваньша-то мой, жив пострел, ястри тя в печенку…
— Что «я сам»? — я повертел головой по сторонам и снова никого не обнаружил. Абсолютно лишенный эмоций голос звучал откуда-то сверху и одновременно ниоткуда.
Закончив с сервировкой, он застыл рядом с перекинутой через согнутую руку салфеткой.
— Ну и что нам теперь делать? — в один голос поинтересовались Собакин, Кошкин и Максаков. — Получается, война окончательно закончилась.