В коровнике густо роились зеленые жирные мухи, жутко смердело кровью и человеческими испражнениями.
За время моего отсутствия ничего здесь не изменилось, кроме того, что российский флаг сменился японским. Маяк на мысе Крильон, бухта, причалы, деревянные домики, каменных зданий раз и обчелся, а двухэтажное вообще одно — резиденция генерал-губернатора. Деревьев в поселке почти нет, в одну из тяжелых зим вырубили, а посадить заново так и не удосужились. Грязно, убого и серо. Гражданских вообще не видно, одни косоглазые шатают. А это, видимо, стоит у причала, та самая «Какака», о которой говорил Петухов. Какая-то уж очень скромная лоханка, едва ли пять десятков метров в длину. А вот эта лайба побольше.
— Да, мы не сможем ответить на это вопрос. Вирусы… простите, парадоксы, имеют совершенно различные личностные характеристики.
«Все-таки решили угробить…» — почему-то весело подумал я и подчеркнуто испуганно шарахнулся к двери.
— Вы знаете… — мичман покосился на одну из лошадок. — Я уже стал привыкать… к земле. С корабля никуда не денешься, а здесь шмыгнул в кусты и деру… — он улыбнулся, а потом, с гордостью добавил. — Я даже сегодня сам лошадь запряг.
Ну а потом я устроил бал Майе и Мадине. Лука мастерски наяривал на единственной в деревне гармони, ну а мы всласть наплясались. Я даже научил сестер средневековому танцу под названием кароль и фокстроту из будущего, соврав что сам их придумал.