— Его милость барон говорил о награде за пойманных чужаков…
Бледная служанка побледнела ещё больше и метнулась к столу. Я вздохнул и двинулся к выходу. Мама как раз возвращалась в вагон; я подал ей руку и помог забраться на высокую подножку.
– Так что там с бенефициями, Луиджи? – спросил папа, поощрительно улыбаясь. – Чем ты обрадуешь старика?
— Ты же знаешь, что я этого не могу, — с удивлением взглянул он на меня. — Не знаешь? Ты даже этого не знаешь? А ты хотя бы знаешь, что сущность, которой ты по глупости своей решил служить, чужая для этого мира? И что для того она тоже чужая?
А друг Алонзо, похоже, тот ещё ловелас — впрочем, здесь этого слова не знают. Я как-то не интересовался, есть ли у католиков этого мира целибат, но готов поспорить на что угодно, что кардинал Скорцезе женским вниманием не обделён.
— Это палаццо Скорцезе, — торжественно заявил тот. — Вы враги кардинала Скорцезе, и вам предстоит заплатить за своё поведение.